Религия в секуляризованном обществе и национальная идентичность

 Религия в секуляризованном обществе
и национальная идентичность 
 
  Ильдус Амирханов, 
  г. н. с. НИИ центра семьи и демографии АН РТ

Вера и знание, наука и религия, государство и церковь – 
проблема соответствия

  Есть два чуда - звездное небо над нами
  и нравственный закон внутри нас
  Иммануэль Кант

В настоящее время российское общество переживает бум развития религиозных институтов: строятся церкви и мечети, развивается религиозное образование, даже высокопоставленные чиновники, включая вчерашних коммунистов-атеистов, проявляют свою лояльность к религиозным институтам. Это с одной стороны объясняется образованием мировоззренческой пустоты после крушения коммунистических идеалов, с другой - необходимостью придания обществу некой метафизической легитимности. Ибо власть без санкции какой-либо высшей силы выглядит как-то самозванной. Да и сама человеческая жизнь теряет свои смысловые очертания. Ведь «не хлебом единым живет человек». Но определенное недоумение вызывает то, что общество после распада коммунистических институтов в нравственном отношении не стало лучше. Более того, развились некоторые негативные процессы (преступность, насилие, распущенность, наркомания и др.), которые в коммунистическую пору как то были загнаны во внутрь.
Многие задают себе вопрос, неужели атеисты были правы, когда осуждали религиозную мораль. Неужели коммунистические идеалы лучше, чем религиозные. Да и снятие занавеса с западных окон показало, что и в цивилизованном мире не все благополучно с нравственностью, хотя там тотальной атеистической эпохи и не было.
Но все же инициатива по облагораживанию общества постепенно переходит к людям с теистическим религиозным сознанием. Они довольно критично настроены по отношению нашего коммунистического прошлого, считая, что все нынешние беды исходят из этой эпохи. По их мнению, атеизм отлучил нас от Бога и пора нам вернуться в лоно церкви.
Да, с ними можно было вполне согласиться если бы… 
И вот это пресловутое «если бы» заставило меня затронуть весьма щепетильную тему о соответствии веры, религии, церкви нашим нравственным ожиданиям. А если быть честным, то нужно сказать, что религия не стала нравственным законом для большинства из нас.
Как видим, дело обстоит гораздо сложнее, чем это себе представляем. На наш взгляд все дело заключается в том, что мы четко не представляем сакральную сущность таких серьезных понятий, как вера и знание, наука и религия, государство и церковь и не вникаем в проблему их взаимного соответствия. Начнем хотя бы с проблемы соответствия веры и знания, насчет которого ломали головы многие мыслители, как верующие, так и атеисты. 
 Многие обычно понятие «веры» связывают с верой в Бога, а «знание» - с человеческим разумом. При этом вера представляется как нечто иррациональное, а знание рациональное. Истину же мы познаем тогда, когда обнаружим виртуальную границу между двумя этими понятиями и будем рассматривать их как единое целое. Примером такого представления может быть двухполюсный магнит как единое целое, но с виртуальной разделительной чертой. Уже само подобное рассуждение содержит понятие знания о наличии веры (в данном случае, в существование магнетизма, причем двухполюсного). 
Теперь подойдем к понятию веры, названной Иммануэлем Кантом как нравственный закон внутри нас. Дело в том, что каждый человек, как и все живое (а может, и «неживое») рождается (появляется) на свет внутренним нравственным законом (врожденной верой, совестью, «фитрый иманом»). В это нетрудно убедиться, наблюдая поведение животного и растительного мира, где все наполнено целесообразностью, смыслом, добротой, доверчивостью и нет никакого излишества, накопительства, не провоцированной агрессивности. Такие же качества присущи людям, не сталкивающимся со злом, насилием, ложью, то есть детям природы. Это относится также детям, находящимся под покровительством своих родителей и не познавшим разрушительную агрессивность среды и отталкивающее поведение взрослых. И все это не зависит ни от расы и национальности, ни вероисповедания и традиций, ни мировоззренческих и идеологических установок. Так жили люди веками, тысячелетиями в гармонии с природой, и я бы даже сказал, с Богом. Мысли, слова и поступки практически не входили в противоречия. Значит, метафизическое понятие - вера вполне согласуется с рациональным знанием, основанном на реальном опыте.
Нам представляется, есть еще более глубокие пласты рационального знания, приближающие нас к виртуальной границе иррациональной веры.
В этом смысле вера есть более широкое понятие, чем ей оперирует церковь.
Обратимся хотя бы к своему недавнему атеистическому прошлому. Можно ли сказать, что в ту пору не было веры? Немало людей будут говорить, что вера была. Она выражалась в форме убеждения в торжество коммунизма, то есть, неминуемую победу идей равенства, социальной справедливости. Особенно она была сильна в ее начальной пассионарной фазе.
Теперь же большинство скажет, что эта вера была заблуждением или утопией. Тогда тут же надо признать утопичность идей равенства, братства, справедливости и согласиться с утверждениями типа «человек - человеку волк», «выживает сильнейший», «это ваши проблемы», «моя хата - с краю» и т.п. Этим сейчас многие не только согласны, но так и поступают. Значит, у них нет ни коммунистической, ни религиозной веры.
Да и сегодня есть люди, которые верят в благородные идеи. Среди них есть бывшие и настоящие коммунисты, атеисты и теисты, да и обыкновенные доброжелательные люди. 
Логика наших рассуждений в конечном итоге сводится к тому, что вера становится материальной силой, если она подкрепляется знанием. То есть речь идет о соответствии веры и знания. На наш взгляд, чем сильнее это соответствие, тем тверже вера и глубже знание. Если это соответствие слабо, то вера превращается в фанатизм, а знание в схоластику.
Теперь же рассмотрим проблему соответствия науки и религии. Понятие религии многие отожествляют религией Бога, то есть придают ей метафизический смысл. Мы не отрицаем такое представление. Но на наш взгляд, понятие религия имеет более широкий смысл, чем метафизический. Например, атеистическую коммунистическую идеологию тоже можно было считать религией, основанной на веру в идеалы коммунизма. В этом смысле и коммунистическая религия имеет некоторый метафизический оттенок. Но этот оттенок рационализировался материалистической наукой, включающей все сферы знания от гуманитарных до точных наук. В этом смысле коммунистическая идеология была более целостна, чем современная религиозная идеология в смысле соответствия идеологии (религии) и науки. Именно поэтому коммунистическая идеология имела более реальный вес, чем метафизическая религия. Распалась она не по причине соответствия идеологии и науки, а из-за низкого уровня метафизической энергии, наполняемой из высших сфер мироздания. Но это уже требует более высоких аргументов соответствия науки и религии, то есть наука должна достичь такого высокого уровня, на которую претендует метафизическая религия. Одним словом, речь опять идет о приближении науки и религии к их виртуальной границе. На наш взгляд такое приближение уже происходит. Современная наука при всей ее рациональности (возможно в этом есть и ее сила) неуклонно приближается к этой далеко не прозрачной пока границе. Это особенно касается креационной науки, которая с достаточно рациональных позиций приближается к метафизическим представлениям, постулируемых религией. К сожалению, этот процесс пока идет вслепую с обеих сторон.
Но если науке и религии совместными усилиями удастся в достаточной степени (видимо, абсолютно не удастся) приблизиться к этой границе, то мы получим сильный толчок к развитию общества с высокими духовными и материальными показателями. Если этого не удастся сделать, то религия останется неразумной, а наука бездуховной, что в конечном итоге может привести к негативным последствиям апокалипсического типа. 
Наконец, перейдем к рассмотрению к проблеме соответствия государства и церкви. 
Современное секуляризованное государство постулирует принцип отделения церкви и государства. По нашему мнению, в этом постулате заложена вся вульгарность подхода к проблеме соответствия рассматриваемых нами дуалистических понятий. Дело в том, что сегодня церковь не отделена от государства, а слита с ним. Отделена от государства постулируемые церковью божьи законы. В результате чего церковь, несмотря на свою помпезность и пышность, представляет собой пустоцвет, а государство творит беззаконие. Это происходит из-за разрушения виртуальной границы между государством и церковью, связанным между собой принципом дуальности. Поэтому они не должны ни отделяться, ни сливаться, а работать как единое целое, не переступая общую виртуальную границу. 
Формально отделение государства от церкви произошло из-за претензии церкви на государственную власть, что противоречит сущности божьей религии, основанной на вере (нравственном законе). Поэтому это приводило к новым циклам пророчества, преследующим цель восстановления истинной веры. Но ни одна секуляризованная церковь (предыдущего цикла пророчества) не признавала новых пророков. Так произошел распад единой религии Бога на национальные, региональные, мировые, имеющие тенденцию к секуляризации. Ибо вслед за разрушением виртуальных границ высшего уровня, разрушаются виртуальные границы и нижнего уровня, в нашем случае, - науки и религии, веры и знания.
Таким образом, секуляризованное общество, став заложником своего невежества, породило множество вер, религий, церквей, постоянно соперничающих друг с другом. Теперь государство борется со своим творением: чтобы не нарушать стабильность единого государства, он идет на «отделение». Но эта «стабильность» порождает беззаконие, которое лишь углубляет это «отделение». Так возникает заколдованный круг, откуда нет выхода.
А выход здесь напрашивается один: чтобы укрепить веру, надо наращивать знание, чтобы усилить религию, надо развивать науку, чтобы оживить церковь, государству надо отказаться от «приватизации» церкви и сотрудничать с ней по дуалистическому принципу.
Пока же и государство, и церковь очень далеки от признания этого принципа, что привело к вульгарной секуляризации общества. В этом процессе секуляризации и государство, и церковь выступают как реакционная сила по отношению божьих законов.

Секуляризация общества: благо или зло

  Разве дьявол с рогами…, разве что только он,
  друг душевный всех религиозных изуверов, 
  затравил великого философа 
  М.Булгаков. «Мастер и Маргарита»

Если подходить к этой проблеме объективно, то нельзя рассматривать процесс секуляризации односторонне - как добро или зло. К этому понятию тоже относится принцип дуальности, основным признаком которой является наличие виртуальных границ.
Под термином секуляризм в настоящее время понимается организация общества по светским, то есть разработанным и принятым человеком (в представительных органах) законам. Естественно, источником этих законов являются в первую очередь рациональные знания и наука, переработанные разумом, но не исключена и возможность использования рационально осмысленных метафизических представлений. Диапазон подобных представлений достаточно велик в зависимости от господства в обществе тех или иных мировоззренческих установок. Например, в атеистическом обществе рамки метафизических представлений были весьма узки. А вот в теократических обществах диапазон этих представлений довольно велик и составляют солидную базу правовых решений. Но в любом нормальном обществе должна быть какая-то «золотая середина» (та незримая виртуальная граница), которая определяет оптимальные границы его правовой базы. К сожалению не всегда такую «золотую середину» удается найти. 
Отклонение от этой середины нарастает по мере того, насколько нарушается принцип соответствия веры и знания, науки и религии. Чем слабее это соответствие, тем реакционнее ведут себя и церковь, и государство. А когда они сливаются воедино (один поглощает другого) путем разрушения виртуальных границ, то это становится настоящей бедой.
В принципе задачи государства и церкви противоположны. У них противоположная иерархия ценностей, которую можно представить в форме взаимно пересекающихся равносторонних треугольников (в виде «звезды Давида»). Они осуществляют организацию общества согласно своих шкал ценностей, расположенных по вертикали «снизу верх» (для церкви), «сверху вниз» (для государства). Но в реальном обществе происходит их взаимное пересечение в форме «звезды Давида». Это самый оптимальный вариант и самая оптимальная секуляризация. Отклонение от этого оптимума в конечном итоге приводит или клерикализму, или же воинствующему атеизму (вульгарному секуляризму).
Сама иерархия ценностей для «церковного порядка» располагается по следующей вертикали: «теоцентризм» (склонная к клерикализму), «этноцентризм» (склонная к национализму), «соццентризм» (склонная к социализму) и «эгоцентризм» (склонная к эгоизму). Государственная вертикаль имеет обратный порядок шкалы ценностей.
В первом случае управление обществом осуществляется по вертикали «снизу вверх» (как самоуправление), во втором случае по вертикали «сверху вниз» (по вертикали власти).
Именно между этими формами управления происходит непрерывная борьба на протяжении веков и тысячелетий, порой с самыми трагическими последствиями.
Вся история человечества есть описание этой непрерывной борьбы.  
В качестве примера можно привести историю борьбы раннего христианства с могущественной римской империей, закончившейся оцерковлением христианских общин. 
Согласно законам вероучения, безбожная власть не имела права вторгаться в жизнь религиозных общин, живущих по законам Бога. Когда у власти была сила, она не позволяла верующим объединиться в самоуправляемые общины. Но когда их число выросло до неконтролируемых пределов, нужно было искать новые формы подчинения общин. Такой формой оказалась церковь. В целом она приняла внешние формы религиозной (общинной) атрибутики, оставаясь, по сути, придатком власти, то есть ее духовным приказчиком. Что касается верующих, жестоко пострадавших от многолетних гонений, то и они были рады поддержке властей. Как никак сама власть берет их под свое покровительство. Но из-за чистоты помыслов (на то они и верующие), не сразу поняли ее коварство. Когда поняли, было уже поздно. «Земные боги» через созданную ими церковь обрели власть не только над телами, но и над душами людей. Самоуправляемые религиозные общины превратились в церковные приходы. Людей стала объединять не вера, а секуляризованная церковь.
Такие процессы происходили со всеми религиями. Например, иудейские общины, живущие по закону Моисея (завету Бога) оказались под властью всесильного синедриона, затравившего Иисуса за то, что тот обвинил его первосвященников в вероотступничестве («вы не иудеи, а сборище сатанинское»). Та же участь настигла и правоверных мусульман. Религиозные уммы во главе с избранными имамами (вожаками) были объединены в могущественный халифат во главе с первосвященником-халифом. Халиф из преемника пророка (законного посланника Аллаха) превратился в государя-«повелителя правоверных». Мечеть, являющийся местом поклонения уммы Аллаху, начал приобретать форму церкви со своими церковными иерархами – мухтасибами, муфтиями, аятоллами, которые по примеру своих предшественников – первосвященников, епископов и прочих служителей церкви (а не Бога!), становились духовными приказчиками земных иерархов светской власти, отлучивших Бога от общественной жизни. Церковь теперь пожинает то, что посеял. Безбожная власть, убив веру в Бога с помощью церкви, затем из-за ненадобности отделил ее от себя, чтобы та не претендовала на какую-либо долю ренты от эксплуатации общества. Так как все общественные функции (экономика, право, собственность, природные ресурсы, образование, воспитание, наука, культура, информация, безопасность и др.) были узурпированы государством, то обществу осталось только имитировать свою некоторую значимость путем создания недееспособных общественных организаций, лишенных какой-либо социальной (в первую очередь, правовой, экономической и материальной) базы. К ним, естественно относится и сама церковь, «претворяющая» божьи законы на общественных началах. Надо сказать, под строгим государственным контролем. 
Для этого и понадобилась вульгарная секуляризация общества.
Сегодня многие, не выдержав испытания на веру, упрекают Бога в том, что Он создал человека греховным, хотя мог бы создать праведным, так как он добр и всемогущ. Отсюда делают вывод, что Он или не совсем добр, или не совсем всемогущ (например, по отношению к сатане), или вовсе Его нет. В этом и суть божьего испытания на веру по отношению человека. Безгреховных существ он уже создал – это ангелы, покорные Богу. Создал Он и джинов, как слуг. Но ни у тех и не других нет свободы воли. Они исполняют лишь то, что в них заложено Богом. Человек же, как и все земные существа наделены свободой воли и частицей творения. В этом и заключается великий замысел Бога – создать себе подобных, но с условием величайшего испытания на веру. Ибо не ангельская покорность, не преданное служение джиннов, имеющие запрограммированный характер, не могли сравниться с верой в Творца, приобретенной посредством свободы воли. В этом и заключается величайший смысл творения. Человек как бы становится его венцом. Но он этого должен добиться не в ангельском раю, а в сражении с сатаной на грешней земле. Оказалось, что многие не выдерживают испытания на свободу воли и погружаются в небытие. Кто выдерживает их, те составляют живую ткань вечной жизни.
Тем не менее, большинство людей блуждают во мраке неверия. И это несмотря на то, что чуть ли не каждый из них считает себя если и не верующим, но все же принадлежащим к какой-либо религии. Значит, роль религии в укреплении веры в настоящее время ничтожна, более того разрушительна из-за превращения ее из носителя веры в разобщителя людей. Как уже говорили выше, вера едина для всех времен и народов, тогда как религия есть лишь форма ее проявления в зависимости от условий земной жизни в данную историческую эпоху на данном экологическом ландшафте (от чего зависят характер и психология личности, его язык и культура, образ мышления и поведение). Но современная религия, приняв форму за содержание, превратила веру в догму, предварительно выхолостив ее божественную сущность. Произошло как бы огосударствление, национализация, идеологизация и прочая секуляризация веры. Люди начали отличаться не столько по признаку веры и неверия, сколько по религиозным, национальным, идеологическим, гражданским, классовым, клановым и иным групповым признакам. Именно это стало причиной многих религиозных, национальных, гражданских и прочих войн, провоцированных «земными царями» при поддержке церковного жречества. И как следствие всего этого, сотрудничество превратилось в соперничество, согласие в противостояние, любовь в ненависть, дружба во вражду, братство в рабство. Из-за стирания виртуальных границ зло поглотило добро.
Выход из этого положения нами видится в восстановлении этих границ.
При этом секуляризация может играть позитивную роль, если ее рационализм будет работать на восстановление баланса между верой и знанием, религией и наукой, государством и церковью, а если будет происходить стирание виртуальных границ между ними, то она будет играть реакционную роль, что и происходит сегодня.

Государственность и национальная идея,
религия и духовность: проблема идентичности

  Не думайте, что Я пришел нарушить закон 
  и пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить
  Евангелие от Матфея, 
  Нагорная проповедь, 5:17.

В настоящее время человечество живет в эпоху развития новой техники, уникальных технологий и, адекватных времени, экономических систем. Но за этот материальный прогресс оно расплачивается порождением вируса потребительства и накопительства, разрушающего иммунную систему общества, стоящую на страже его духовности и нравственности. Причиной такой духовной и материальной дисгармонии, на наш взгляд, является отрыв от собственных корней, забвение культурных традиций. Такой печальной участи не смогли миновать не только отдельные личности, но и целые народы и нации.
Сказанное целиком относится и к народам России, объединенным под общим названием «русская нация», по отношению которой все народы России, включая и русский народ, представляют этнические компоненты русской нации. В этом смысле мы будем понимать и русскую национальную идею. Это значит, что все народы Россию имеют сложившуюся на протяжении некоторого исторического времени на определенном экологическом ландшафте самобытные этно-духовные матрицы. В целом они в силу определенных причин могут не иметь конкретные территориальные привязки, хотя могут иметь исторические центры консолидации. Что касается этно-духовной матрицы единой нации, то она представляет совокупность этно-духовных матриц своих этнических компонентов, концентрированных на конкретной исторической территории, на которой формируется единое государство. Основную ответственность за формирование, развитие и укрепление государства, сохранение единой нации со всеми ее этническими компонентами, несет народ с доминирующей этно-духовной матрицей. В нашем случае - это русский народ, обладающий государствообразующим статусом. Так как русский народ выступает организующим ядром единой русской нации, то он несет также ответственность за формирование общенациональной идеи.
Естественно, национальная идея единой нации образуется не из механического слияния этно-духовных матриц составляющих ее народов, а представляет их некий срез, представляющий общие мировоззренческие, духовно-нравственные, этно-культурные, социально-организующие ценности.
По мнению определенной группы ученых, в качестве интегрирующих ценностей могут выступать такие государствообразующие параметры как:
• русский язык;
• единая история;
• единая территория; 
• традиционные для России религии;
• культура;
• традиции;
• ментальность;
• уклады и устои;
• поведенческие и ценностные приоритеты, 
определенные ими как русский цивилизованный потенциал, не столько в этническом, сколько в точном цивилизованном смысле .
Поэтому для полноты национальной идеи я бы еще предложил:
• единые мировоззренческие ценности;
• общую идейно-философскую базу;
• единый этно-экологический ландшафт;
• единые принципы социальной справедливости;
• единую духовно-цивилизаторскую миссию;
• паритет прав и обязанностей по отношению единого государства.
  Таким образом можно сказать, что общенациональая идея идентифицирутся не самим русским народом и другими народами России, а русской нацией, интегрирующей эти народы с их этно-духовными матрицами. Но так как русская нация формируется на базе единого государства, то она аналогичным образом идентифицируется и с русским национальным государством. Это и определяет идентичность русской нации и русского государства по отношению общенациональной (русской) идеи. 
Нарушение этого принципа может привести к эррозии или даже распаду всей нации со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями.
Поэтому четко надо определить границы общенациональной идеи с этно-духовными ценностями каждого народа, т.е. общего и частного и выработать механизмы их взаимодействия в рамках первого. То есть речь идет опять о дуальных принципах виртуальности границ, которых нельзя переступать.
Возьмем к примеру взаимодействие общего и частного в этно-духовных ценностях русского и татарского народа. Так как эти народы являются этническими компонентами единой русской нации, то для них общими является те интегративные параметры, которые перечислены выше. 
Поэтому никто не вправе перешагивать пределы, установленные в рамках национальной идеи. Но одновременно, эти народы имеют частные этно-духовные ценности, не подлежащие интеграции в общенациональную идею. Возьмем, например, область применения общенационального (государственного) русского языка и народных (этнических) языков. Дело в том, что общенациональный русский язык может не совпадать народным (этническим, библейско-былинным) русским языком. О татарском народном языке и говорить не приходится. Но функции народных языков заключаются в том, что они должны стоять на страже сохранения этно-духовной идентичности этих народов. Возможно звучит странно, что сегодня фактически не существует народного (этно-духовного) русского языка. И это в исторической родине русского народа. Не в этом ли одна из причин его этнокультурной, возможно и духовно-нравственной деградации. В то же время дистрофия и дисфункция одного из народных языков влечет за собой дистрофию и других народных языков. Причиной этого, на наш взгляд является опять таки нарушение баланса в использовании общенациональной и народных языков. Иначе говоря, они не должны переступать границы своего применения.
Сложнее дело обстоит с использованием религиозных ценностей. Сегодня звучат призывы включения религии в основной компонент общенациональной идеи. В целом это понять можно. Ибо религия связана с верой в Бога, единого мерила для всех ценностей. Но как видели выше, она в силу своей национализации, регионализации, огосударствления сегодня не отвечает требованиям общенациональной инегративной идеи.
На наш взгляд, в этом плане компонентом общенациональной идеи должна стать духовность, представляющая сплав единых мировоззренческих ценностей, общую идейно-философскую базу и врожденный нравственный закон внутри нас. Что касается религии, то она должна стать ведущим компонентом этно-духовных матриц народов, составляющих единорусскую нацию. Тем более, в условиях поликонфессиональности этих матриц.
Именно в этом плане может быть оправдан принцип отделения церкви от государства при сохранении между ними виртуальных границ, о которых говорилось выше. В этом случае религия, как и народный этно-духовный язык выступает в качестве хранителя духовности единорусской нации.
Но следует особо подчеркнуть, что позитивное влияние на духовность нации возможно лишь при условии признания абсолютной идентичности всех традиционных религий по отношению божьих законов. Ибо все религии представляют временно-пространственные формы небесного содержания Матери Книг, прошедшие земное преломление на определенном историко-культурном и этно-экологическом ландшафте. В этом смысле все Священные писания и посланники Бога равноценны и равноправны и поэтому отрицанию каких либо из них равноценно отрицанию других, в т.ч. и «своих». Именно поэтому сказал Иисус: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон и пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить». Другое дело, когда речь идет об отклонении от первоначального откровения по содержанию и исполнению.
Но как только религия начинает переходить свои народные этно-духовные границы и через церковно-клерикальные структуры начинает претендовать на общенациональную идею, то между духовностью и религией нарушается баланс, который может обернуться общенациональной трагедией.
Значит, идентичность религии и духовности устанавливается и сохраняется лишь тогда, когда они не переступают свои виртуальные границы (зоны влияния), то есть сохраняют универсальный принцип дуальности. 
Аналогичным образом можно было бы пройти по всем параметрам национальной идеи, отдав от каждого из них «Богу- божье, кесарю- кесарево».
На наш взгляд, эффективную, действительно цивилизованную национальную идею можно построить именно на дуальных принципах мироздания, и только в этом случае можно претендовать на глобальную альтернативную миссию, основанную на духовности. 
Вера, религия и церковь – проблема соответствия

Власть против Бога

Многие обычно понятие «веры» связывают с верой в Бога, а религию рассматривают как форму выражения этой веры. Что касается исполнения обрядов по предписанию религии, их принято считать монополией церкви. Иными словами, только обряды, освещенные церковью, признаются религиозными, и только религиозность постулирует веру. Получается, что нет церкви - нет религии, нет религии – нет веры. То есть признание церкви отожествляется признанием Бога. А, между прочим, все обстоит как раз наоборот.
Обратимся к своему недавнему атеистическому прошлому. Можно ли сказать, что в ту пору не было веры? Немало людей будут говорить, что вера была. Она выражалась в форме убеждения в торжество коммунизма, то есть, неминуемую победу идей равенства, братства, социальной справедливости. Особенно она была сильна в ее начальной пассионарной фазе.
Теперь же большинство скажет, что эта вера была заблуждением или утопией. Тогда тут же надо признать утопичность идей равенства, братства, справедливости и согласиться с утверждениями типа «человек - человеку волк», «выживает сильнейший», «это ваши проблемы», «моя хата - с краю» и т.п. Этим многие не только не согласны, но так и поступают. Значит, у них нет ни коммунистической, ни религиозной веры.
Да и сегодня есть люди, которые верят в благородные идалы. Среди них есть бывшие и настоящие коммунисты, атеисты и теисты, да и обыкновенные доброжелательные люди. 
Но все же инициатива по облагораживанию общества постепенно переходит к людям с теистическим религиозным сознанием. Они довольно критично настроены по отношению нашего коммунистического прошлого, считая, что все нынешние беды исходят из этой эпохи. По их мнению, атеизм отлучил нас от Бога и пора нам вернуться на лоно церкви.
Да, с ними можно было вполне согласиться если бы… 
И вот это пресловутое «если бы» заставило меня затронуть весьма щепетильную тему о взаимном соответствии веры, религии и церкви. Вернее, об их современном несоответствии.
В целом эта тема не нова для исследователей, работающих в сфере религии и церковных отношений. Но большинство из них относятся к атеистической эпохе и, естественно, носят, односторонний, преимущественно, материалистический характер. Но и среди них есть работы, отличающиеся своей объективностью и добросовестностью изложения, лишенные какой-либо конъюнктурности ввиду преданности их авторов своим материалистическим убеждениям и верности коммунистическим идеалам.
К ним, прежде всего, я бы относил такие работы, как «Сущность христианства» Фейербаха, «К истокам первоначального христианства» Энгельса, «Тайные писания древних христиан», «От общине к церкви» Свенцецской и др. Хотя, эти работы, преимущественно, затрагивают проблемы христианства, их можно целиком отнести и к другим религиям. 
В целом анализ этих работ дан в статье «За что распяли Христа» и в статье «Философия жизни» работы «Духовное общество и национальное образование». Здесь я лишь ограничусь конкретным вопросом постепенной трансформации атеистических идей в теистические и влияние этих процессов на изменение ценностных ориентиров общества. Я здесь имею в виду, прежде всего, ценности духовно-нравственного, а не социально-экономического характера. Согласно теистическому убеждению, основанному на признании первичности духа, вторичности материи считаю, что первые определяют содержание вторых. 
Отсюда следует, если порочна наша духовность, то порочна и социальная жизнь. Это значит, если мы обогатимся духовно, то наша социальная жизнь улучшится. Значит, весь вопрос заключается в том, насколько мы выросли духовно, выбрав вместо коммунизма и атеизма вектор рыночного и теистического развития. Положа руку на сердце можно сказать, не очень. Наоборот, в нравственном отношении мы погружаемся в состояние чуть ли первобытной дикости. Не буду перечислять все ее проявления, они общеизвестны.
Вопрос только в том, неужели возвращение к истокам веры, определяющей нравственную сущность человека, а также приобретение прав частной собственности, превращающей раба в хозяина, имеют больший разрушительный потенциал, чем отчуждение человека от веры и собственности. Неужели были правы коммунисты и атеисты, кода уничтожали частную собственность и разрушали храмы вместе с их владельцами и пастырями.
Некоторые может быть так и думают, особенно в вопросе о частной собственности. Но большинство все же позитивно воспринимает возрождение религии, видя в ней определенный потенциал нравственного оздоровления. Тем не менее, в целом, остается равнодушным к религиозной жизни. А повседневный быт мало отличается от быта атеистической эпохи.  
Что же касается частной собственности, то здесь больше видится криминал, чем условие обретения личной свободы. Так что не религия, не рынок не сделали нас счастливыми. 
Поэтому, оставив на некоторое время вопрос о собственности (к нему мы вернемся позже), попытаемся раскрыть причины религиозного нигилизма в условиях интенсивного роста количества позолоченных христианских куполов и сверкающих мусульманских минаретов. При этом мало кого интересует вопрос их посещаемости. Больше спорят о том, кого больше обижают, кому больше дают, кому доверяют паству и т.п. Главное для них, это как можно шире расставить сети и побольше поймать грешных душ. А улов то не очень большой: или конкурентов много, или грешников мало, или вовсе некого ловить. Пока же большего успеха добиваются увеселительно-питейные заведения, торговые палатки, ублажняющие ненасытные тела. Мало кто серьезно воспринимает изречение Иисуса «блаженны нищие – духом». Значит, люди блаженство ищут не в духовности, а в телесном наслаждении, роскоши и богатстве.
Как видим, спрос на духовную пищу не так уж велик. И не столько по вине паствы, сколько по вине пастырей. Чтобы был спрос, нужна вера. А ее нет. Почему? Вот в чем вопрос.
Как сказал Иммануэль Кант, есть два чуда: звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас. Насчет звездного неба подождем, а о нравственном законе надо поговорить. 
Дело в том, что каждый человек, как и все живое (а может и «неживое») рождается (появляется) на свет внутренним нравственным законом (врожденной верой, совестью, «фитрый иманом»). В это нетрудно убедиться, наблюдая поведение животного и растительного мира, где все наполнено целесообразностью, смыслом, добротой, доверчивостью и нет никакого излишества, накопительства, не провоцированной агрессивности. Такие же качества присущи людям, не сталкивающимся со злом, насилием, ложью, то есть детям природы. Это относится также детям, находящимся под покровительством своих родителей и не познавшим разрушительную агрессивность среды и отталкивающее поведение взрослых. И все это не зависит ни от расы и национальности, ни вероисповедания и традиций, ни мировоззренческих и идеологических установок. Так жили люди веками, тысячелетиями в гармонии с природой, и я бы даже сказал, с Богом. Мысли, слова и поступки практически не входили в противоречия.
Только при наступлении эпохи так называемой цивилизации (будь то египетской, античной, средневековой, технической, и я бы даже сказал, буддийской, иудейской, христианской, исламской и т.д.) нарушался установленный Богом мировой порядок. Это потребовало Его вмешательства в человеческую жизнь порой в форме разрушительных природных катаклизмов, но чаще всего, религиозных установок (ибо в целом природа оказывалась более устойчивой по отношению разрушительных действий «темных сил»). Естественно, эти установки давались не для усиления «темных сил», а для укрепления, а точнее защиты внутреннего нравственного закона человека: веры, совести, имана.
Но эти установки в начальный период отвергались властителями мира, считающимися самих себя богами. Они жестоко преследовали и даже убивали проповедников веры. Для них принятие новой (а точнее, обновленной веры) означало конец установленных ими порядков, дающих им право господствовать над людьми. Но, тем не менее, эти установки (идеи, заветы) начали «овладевать массами» (что говорит об их божественном происхождении) и стали постепенно очищать человеческие души от накопленной в период неправедности скверны. 
Будучи не в силах остановить распространение веры (тем более, ее уничтожить), «земные боги» начали приспособить ее к своим нуждам. Так появился институт церкви, присвоивший себе право говорить от имени Бога, и как увидим дальше, это было нечто иное, как перевоплощение «земных богов» в наместников Бога на Земле. Теперь они говорили не как боги, а Бог говорил от их имени. Так происходила церковная «приватизация» Бога.  

Церковь против общины 

Когда под влиянием пророков и проповедников происходило очищение веры (как уже говорилось выше, врожденная вера всегда существует, она лишь оскверняется), жизнь людей организовывался в форме общин (экклесий, мехелле), то есть осуществлялся принцип самоуправления. Естественно, это не могло не тревожить власти. Ибо согласно законам вероучения, безбожная власть не имела права вторгаться в жизнь религиозных общин, живущих по законам Бога. Когда у власти была сила, она не позволяла верующим объединиться в самоуправляемые общины. Но когда их число выросло до неконтролируемых пределов, нужно было искать новые формы подчинения общин. Такой формой оказалась церковь. В целом она приняла внешние формы религиозной (общинной) атрибутики, оставаясь, по сути, придатком власти, то есть ее духовным приказчиком. Что касается верующих, жестоко пострадавших от многолетних гонений, то и они были рады поддержке властей. Как никак сама власть берет их под свое покровительство. Но из-за чистоты помыслов (на то они и верующие), не сразу поняли ее коварство. Когда поняли, было уже поздно. «Земные боги» через созданную ими церковь обрели власть не только над телами, но и над душами людей. Самоуправляемые религиозные общины превратились в церковные приходы. Людей стала объединять не вера, а церковь.
Такие процессы происходили со всеми религиями. Например, иудейские общины, живущие по закону Моисея (завету Бога) оказались под властью всесильного синедриона, приговорившего к распятию Христа за то, что тот обвинил его первосвященников в вероотступничестве («вы не иудеи, а сборище сатанинское»). То же произошло позже и с последователями Иисуса. Языческий Рим, будучи не в силах бороться с наступающим христианством, создал епископальную церковь во главе с первосвященниками – епископами, с помощью которых уничтожил последних истинных христиан (не признавших власть церкви). А на никольских соборах 325 и 381 года канонизировал церковное христианство на принципах римского язычества и принял в качестве символа веры «троицу». Та же участь настигла и правоверных мусульман. Религиозные уммы во главе с избранными имамами (вожаками) были объединены в могущественный халифат во главе с первосвященником-халифом. Халиф из преемника пророка (законного посланника Аллаха) превратился в государя-«повелителя правоверных». Мечеть, являющийся местом поклонения уммы Аллаху, начал приобретать форму церкви со своими церковными иерархами – мухтасибами, муфтиями, аятоллами, которые по примеру своих предшественников – первосвященников, епископов и прочих служителей церкви (а не Бога!), становились духовными приказчиками земных иерархов светской власти, отлучивших Бога от общественной жизни. Церковь теперь пожинает то, что посеял. Безбожная власть, убив веру в Бога с помощью церкви, затем из-за ненадобности отделил ее от себя, чтобы та не претендовала на какую-либо долю ренты от эксплуатации общества. Но коварство заключается не столько в отделении, сколько в отлучении ее от общества под еще более коварным лозунгом «церковь хотя и отделена от государства, но не отделена от общества». Так как все общественные функции (экономика, право, собственность, природные ресурсы, образование, воспитание, наука, культура, информация, безопасность и др.) узурпированы государством, то обществу осталось только имитировать свою некоторую значимость путем создания недееспособных общественных организаций, лишенных какой-либо социальной (точнее, экономической и материальной) базы. К ним, естественно относится и церковь, «претворяющая» божьи законы на общественных началах. Но для того, чтобы эти организации каким-либо образом не покушались на «права» власти, то над ними был установлен государственный контроль. Это значит, что не одна из них, в том числе и церковь, не отделены от государства, отделены (а точнее, узурпированы) лишь права общества на организацию общественной жизни. Церковь выступает лишь в роли просителя у безбожного государства, чтобы тот позволил ей как-то исполнять религиозные обряды, ради чего вынужден поддерживать все его сатанинские устремления. 
Это есть цена за предательство веры жрецами церкви. Уничтожение самоуправляемых религиозных общин ради мнимого единства церкви на самом деле оказалось лишь формой восстановления безбожной власти, ослабленной под напором божественной веры. 

Римская империя ни на йоту не изменила свою безбожную сущность после принятия христианства (иначе она бы не раскололась), точно также как и Россия (в т.ч. Татарстан) не стала жить по божьим законам после возвращения на лоно церкви и построения тысячи храмов. Это лишь ускорила распад СССР. Ибо там, где начинается власть, кончается вера, т.е. брак церкви и государства приводит к аннигиляции веры.
Религия, находящаяся в союзе со светским государством опаснее самого государства, ибо она санкционирует безбожие от имени Бога.


Религия против веры  

Как уже говорилось, каждый человек рождается врожденной верой (фитрый иманом, совестью), то есть снабжается праведной программой жизни. В то же время он наделяется средствами существования в форме природных ресурсов и способностями для их использования. Но земля не рай, а место искупления грехов и испытания веры (в Бога). Поэтому вместе с человеком обитает там и сатана-искуситель, поставивший цель не допустить возвращения адамского племени в рай. Если бы не его коварство, то человек не нуждался бы ни в какой религии. Но для ограждения человека от коварства сатаны, Бог наделил его инструкцией праведной жизни в форме священного писания (завета, наставления) и послал пророков для его разъяснения. И это вполне разумно и логично. Ведь и сам человек, создав (сотворив) какую-либо вещь, снабжает ее инструкцией для эксплуатации, чтобы она как можно дольше служил по своему назначению. Значит Бог, даже после глубокого грехопадения не оставил человека без Своего покровительства, в чем и заключается Его величайшая милость. 
Все это говорит о том, что согласно божьему замыслу человек наделен всем необходимым для праведной жизни в этом мире и честно «отработав» свой первородный грех мог бы вернуться в свое вечное райское обиталище. Так что выбор остается за самим человеком.
Сегодня многие, не выдержав испытания на веру, упрекают Бога в том, что Он создал человека греховным, хотя мог бы создать праведным, так как он добр и всемогущ. Отсюда делают вывод, что Он или не совсем добр, или не совсем всемогущ (например, по отношению к сатане), или вовсе Его нет. В этом и суть божьего испытания на веру по отношению человека. Безгреховных существ он уже создал – это ангелы, покорные Богу. Создал Он и джинов, как слуг. Но ни у тех и не других нет свободы воли. Они исполняют лишь то, что в них заложено Богом. Человек же, как и все земные существа наделены свободой воли и частицей творения. В этом и заключается великий замысел Бога – создать себе подобных, но с условием величайшего испытания на веру. Ибо не ангельская покорность, не преданное служение джиннов, имеющие запрограммированный характер, не могли сравниться с верой в Творца, приобретенной посредством свободы воли. В этом и заключается величайший смысл творения. Человек как бы становится его венцом. Но он этого должен добиться не в ангельском раю, а в сражении с сатаной на грешней земле. Оказалось, что многие не выдерживают испытания на свободу воли и погружаются в небытие. Кто выдерживает их, те составляют живую ткань вечной жизни.
Но выдерживать эти испытания может лишь тот, кто искренне, без всяких условий и отступлений верит в Бога, единственного Творца всего сущего, в абсолютность творения и относительность бытия, в божественное происхождение священных писаний (как земных воплощений Небесной Книги), в посланников (инструкторов) Бога, в предопределенность судьбы, в последний день (сотворенного мира) и воскресение из мертвых (для вечной жизни).
Это и есть предвечная (земная) формула веры, остающаяся неизменной со дня сотворения человека независимо от смены эпох и поколений, наций и народов, религий и идеологий. Вне этой веры всякое человеческое творение (физическое, умственное) бессмысленно, иллюзорно и преходяще. Нет веры - нет Человека, есть лишь сырье для производства червей.
Человек может обрести вечную жизнь только через веру (как говорят христиане – через Христа, как воплощения веры, и мусульмане – через покорность Аллаху, как объекту веры).
Тем не менее, большинство людей блуждают во мраке неверия. И это несмотря на то, что чуть ли не каждый из них считает себя, если и не верующим, но все же принадлежащим к какой-либо религии. Значит, роль религии в укреплении веры в настоящее время ничтожна, более того разрушительна из-за превращения ее из носителя веры в разобщителя людей. Дело в том, что вера едина для всех времен и народов, тогда как религия есть лишь форма ее проявления в зависимости от условий земной жизни в данную историческую эпоху на данном экологическом ландшафте (от чего зависят характер и психология личности, его язык и культура, образ мышления и поведение). Но современная религия, приняв форму за содержание, превратила веру в догму, предварительно выхолостив ее божественную сущность.  
Произошло как бы огосударствление, национализация, идеологизация и прочая секуляризация веры. Люди начали отличаться не столько по признаку веры и неверия, сколько по религиозным, национальным, идеологическим, гражданским, классовым, клановым и иным групповым признакам. Именно это стало причиной многих религиозных, национальных, гражданских и прочих войн, провоцированных земными царями при поддержке церковного жречества. И как следствие всего этого, сотрудничество превратилось в соперничество, согласие в противостояние, любовь в ненависть, дружба во вражду, братство в рабство.
Таким образом, религия из носителя и хранителя веры превратилась в ее разрушителя.
Как видим, союз церкви и государства, в первую очередь, был направлен против веры и общинной жизни. Отсюда же выросли корни безбожия и воинствующего атеизма.

Союз церкви и власти

Союз церкви и государства привело к демонизации власти. Люди, видя то, что их жизнь в большей степени зависит от воли «ближних» господ, а не «дальнего» Властелина, стали демонизировать власть и их носителей. В одном случае власть от имени церкви провозгласила свое происхождение от самого Бога, в другом же, вовсе отвергал Его. В целом же власть атеистична по существу, поэтому религия ей нужна постольку, поскольку она способствует ее укреплению. Отсюда можно заключить, что всякая власть, провозглашающая господство над людьми, исходит, скорее всего, не от Бога, от сатаны. То есть она является его бастионом.
Поэтому с понятием «власть» надо воспользоваться крайне осторожно. По существу это понятие отражает отношения между Творцом и тварью, Богом и человеком. Ибо только Творец обладает целью творения и все Его поступки по отношению к собственной твари абсолютно целесообразны. В любом другом случае власть означает насилие. Духовная власть – это совесть, управляющая человеком изнутри, а не власть, насилующая извне.

Церковь как организация, раввинат, муфтият – формализация религии
Мехелле, умма, приход, община, экклесия, джамия – религиозная самоорганизация
Мечеть, синагога, церковь как места коллективного моления

Тысячекратным тиражированием и многократным повторением лжи.

Философские произведения Рерихов, особенно, Елены Рерих.
Халидов об арабских завоеваниях
Ханифы – носители силсилы единобожия (однобожияя)

Как только религиозная община превращается в церкоь, вера по существу перестает быть верой в Бога и становится инструментом покорности к власти, а церковная собственность переходит в распоряжение ее жрецов. Что касается паствы, то она обеспечивает фоновую лигитимность использования этой собственности в наиболее благоприятных (в частности, льготных) условиях. поэтому основной задачей церковных пастырей является не столько распространение религии и укрепление веры, сколько усиление фонового прикрытия. Это прикрытие нужно не столько для сбора пожертвований верующих, сколько для привлечения средств спонсоров, в том числе государства. В этом вопросе трудно обвинить пастырей церкви. Ибо нынешняя паства не так уж шедра на милостыню, На их средства не то что строить, но и содержать религиозные учреждения невозможно. Вот и приходится заигрывать обладателями власти и материальных средств, естественно, под индульгенцию на их непогрешность Но люди видя несправедливость власти и служение ей церкви, начинают сомневаться в милосердии Бога, который как бы заодно с ними. Это происходит потому, что большинство людей отожествляют веру в Бога с верой в церковных пастырей. Но кто уже начинает понимать их разницу, быстро поподает в число еретиков, сектантов, неблагонадежных, психически ненормальных и прочих отступников. Ибо «свободу совести», точнее выбор веры и неверия и формы их проявления определяет государство, независимо от того, отделено оно от церкви или нет, безбожное или уповает на Бога. Если оно разрешило «верить», то непременно через единую и централизованную церковь, полностью ему подчиненную. Но отделенная от государства вера равноценна установке «не верить». Ибо 

Да они несут ответственность за то, что оказываютсяв одном лагере с безбожной властью.